Настоящие заметки печатались в нескольких номерах «Терских Ведомостей» за 1892 год. В № 98 автор говорит о цели своего путешествия к известному леднику, подробно описывает свои впечатления об окружающей природе по пути следования от Алагира до сел. Нижний Цей. Среди других достопримечательностей сел. Нижний Цей, Н. С. говорит о святилище св. Уастырджи. Продолжение статьи в №№ 99 и 100 содержит подробное описание обрядов, обычаев и легенд, связанных с этой обетованной территорией Горной Осетии - районом расположения святилищ Майрам и Реком. Автор говорит об особенностях архитектурных приёмов строений, подробно описывает основные, наиболее важнейшие предметы в них хранившиеся. Эти части статьи представляют этнографический интерес и воспроизводятся полными. В № 107 автор заострил внимание на красоте природы  по пути следования от святилища до ледника. По словам Н. С. в летний период Цейский ледник служит  своеобразной   лечебницей   для   осетин:   больные   мужчины   купаются здесь в ледниковой воде, а суть лечения женщин (страдающих болезнью груди), сводится к питью козьего молока с кусками льда. Конец статьи напечатан в № 110. Путники вернулись в Реком. Разгорелись споры относительно возраста строения святилища и происхождения названия его. По утверждению гостей, святилище построено 300-400 лет назад, а сопровождавшего их Бесолова - 900 лет назад. Высказано мнение, что Реком, подобно Цейком, означает ущелье "Ре", а последний термин произведен от "Ра" - имени божества солнца у древних египтян. Далее следует описание обратного пути в Алагир. Как иллюстрация использования   языческих  культовых  памятников при  насаждении христианства в горной Осетии, представляет интерес приводимый отрывок из последней статьи путевых заметок Н. С.
«Я сам был недавно очевидцем того, как православный священник одного из горных осетинских приходов в день св. Ильи явился на место, где народ ежегодно устраивает языческий праздник в честь какого-то Уацилла - или Вацилла и отслужил там молебен св. Пророку. Священник говорил мне, что имеется ввиду поставить на том месте часовню с иконой св. Ильи. Это, конечно, благоразумно. Такого же благоразумного образа действия могло держаться и грузинское духовенство. Видя невозможность бороться с народными верованиями, чуждыми христианской религии, оно прибегло к мерам, которые бы хоть со временем могли вытеснить из народного сознания культ язычества и заменить его христианским вероучением. Священное место Реком существовало, вероятно, задолго до водворения в крае христианства. Грузинское же духовенство построило на этом месте храм во имя св. Троицы (Цминда Самеба — по-грузински), в надежде, что этим способом оно заставит народ забыть своего языческого бога. К сожалению, эти надежды не оправдались, так как народ и теперь продолжает молиться здесь не св. Троице, а какому-то божеству, управляющему атмосферными явлениями, не терпящему свинины, грозному и мстительному. - Прим. составителя Чибирова Л.А.

ИЗ  СТАТЬИ  Н. С. «В ОСЕТИИ. ЦЕЙСКОЕ УЩЕЛЬЕ»

За часовней и Цеем дорога спускается в балку и в другую сторону её поднимается вверх по другому горному скату. Некоторое расстояние она идет по открытому месту, а потом входит в лес. Чем дальше, тем лес тот становится гуще и гуще. Преобладают стройные сосны, но между ними, то и дело, встречается бук, береза, клен, граб, явор, ольха, а также орех, черешня, рябина. Вся зелень отличается сочностью, свежестью и яркостью красок. За потоком Цей-дон по склону хребта поднимается вверх тот же пышный лес, изменяющий, впрочем, свой характер по мере возвышения его над уровнем потока. Чем выше, тем он реже, а сами деревья ниже ростом. На самом же верху у грани альпийской растительности уже не лес, а редкий кустарник ярко-зеленых сосенок и дубков, цепляющихся корнями за голые камни. На этом склоне в одном месте с бешеной стремительностью скатывается вниз струя белой воды, окутанная туманом водяных брызг. На расспросы мой проводник объяснил, что это водопад св. Николая.
После того, как мы проехали по лесной тропинке шагов 200-300, нам пришлось остановиться перед препятствием в виде толстого бруса, положенного поперек тропы. Не зная, в чем дело, мы обратились за разъяснениями к проводнику. Оказалось, что брусом обозначается граница, за которой начинается место, посвященное Рекому - святому храму, находящемуся дальше.
Проводник отвалил брус и тотчас же снял с себя шапку, заметив, что Реком сердится на тех, кто не оказывает ему должного почтения. От барьера идет едва заметная тропа, почва усеяна крупными и острыми камнями и лошадям приходится осторожно выбирать место.
- Вот здесь часовня св. Майрам. Хочешь посмотреть? - обратился ко мне проводник, указав на какую-то деревянную клетушку, видневшуюся из-за деревьев вправо от тропы.
Я и спутники мои, конечно, изъявили желание посмотреть святыню Майрам или Майрем (в переводе - дева Мария).

МАДЫ  МАЙРАМ. "Мады Майрам" – святое место Божьей Матери.

Маленький кубический сруб, покрытый толстыми досками и камнями, стоит на груде камней и имеет всего одно квадратное отверстие, через которое молящиеся кладут свои приношения. У подножия другой, свалены турьи рога, а внутри сруб битком набит разными мелкими предметами, между которыми шампуры, куски ваты, пузырьки, битое стекло, куклы. Сруб окружен небольшим двориком с низенькими каменными стенами. Святыня производит общее впечатление языческой молельни.
На расспросы мои проводник объяснил, что осмотренная нами Майрам - маленькая, а подальше есть Майрам побольше. К обеим Майрам ходят молиться женщины, желающие иметь детей. У маленькой молятся о даровании девочек, а у той, что побольше - о даровании и мальчиков и девочек.
Вскоре мы подъехали и ко второй Майрам. Все различие её с первой заключается в том, что бревенчатый кубический сруб несколько больших размеров. В этом срубе, также заваленном доверху разными предметами, мы, между прочим, видели разные стаканчики, деревянные и каменные чашечки, деревянную колыбельку, пучки серебряных и золотых ниток и много человеческих фигурок, сделанных из ваты, обтянутых материей. Одна из них представляет женщину с длинною косою и митрою на голове. Лицо сделано довольно отчетливо: глаза, нос, рот и даже уши вышиты шелком весьма тщательно, щеки затканы серебряными нитками. Другая такая же фигура имеет на ногах черные сапожки с каемками из золотых и серебряных ниток. На месте второй Майрам лес несколько гуще: здесь больше тени и свежести. На нас, - русских туристов, это не произвело никакого впечатления, но осетины, видимо, прониклись особенным, несколько приподнятым чувством религиозного благоговения. Лица их приняли торжественно-сосредоточенное выражение, они молчали, не обращая внимания на наши веселые разговоры. Проводник наш несколько возвышенным тоном рассказывал нам о важном значении места, в которое мы попали. Вот что, между прочим, мы узнали.

Вся роща, от барьера или завала на тропе и до Цейского ледника, принадлежит безраздельно Рекому, охраняющему её очень ревниво. Реком не любит, чтобы рощею ехали верхом и поэтому никто из местных жителей не рискнет на это, опасаясь жестокого гнева святого. Роща Рекома не может быть осквернена трупом мертвеца, а потому, если кто-нибудь умрет в ней, его необходимо тотчас же перенести на другой берег Цей-дона и нести в селение. Охотиться в роще можно, но боже сохрани явиться в нее охотнику, поевшему свинины, или имеющему на себе предметы, сделанные из свиной кожи, или смазанные свиным салом. Реком не терпит ни свиней, ни людей, пользующихся ими для своих нужд и охотнику, который поступит наперекор ему, грозит участь одного грузинского семейства.
В то время, когда из Грузии приходило много народу помолиться св. Рекому, вместе с другими пошло туда и одно грузинское семейство, состоявшее из мужа, жены и грудного ребенка. Глава семейства вел для приношения в жертву барана, но он, может быть, не знал, а может быть, и знал, да не обратил внимания, что в веревочке, на которой вели барана, была свиная шерсть. Шли муж и жена спокойно до самой вершины перевала, а как дошли до нее, Реком рассердился и обратил их в камни. Окаменели муж с бараном и веревочкой и жена с младенцем, прижавшимся к её груди. Окаменевшее семейство и теперь стоит на перевале.
Слушая этот рассказ, мы незаметно приблизились к предмету его - святыне Рекома. Мы выехали на небольшую лужайку. Вправо от нее возвышается другой крутой склон какого-то зубчатого хребта. Впереди и сзади её - все тот же роскошный бор, а слева бурлит и рокочет Цей-дон. За ним опять бор, раскинувшийся по склону хребта Сказ-хох, а дальше горизонт замыкает снежными вершинами Ванех-хох.

РЕКОМ

Подъехав к святыне, мы слезли с лошадей и приступили к осмотру. Это деревянное строение, состоящее из двух частей, покрытых одною двухскатною деревянною крышей. Главную часть составляет бревенчатый сруб, связанный так, как связываются срубы изб в средней полосе России. С восточной стороны к главному срубу примыкает другой, короткие боковые стенки которого упираются в выступы бревен первого сруба. Крыша положена не на срубы, а на особые слеги, имеющие спиралеобразную форму и покрытые сверху до середины вычурною резьбою. Примыкая нижними концами к основанию срубов, слеги эти значительно отходят от стен своими верхними концами, поддерживаемыми вертикальными колонками. Такою установкою слег достигнуто то, что крышею прикрываются еще две неширокие галереи, прилегающие к зданию с восточной и западной сторон. Всё строение сильно покривилось на одну сторону и носит на себе следы седой древности. В южной стене здания на коротком срубе находится дверь, окованная железом, орнаментированным сверху донизу мелкими железными же кружевами. В верхней части дверной обшивки имеется особое висячее кольцо, окруженное четырехконечными крестами. Над дверью висят три колокола: один довольно большой, а два немного больше наших почтовых. К этой же стене приделана особая деревянная полка, заваленная турьими рогами, под полкой на земле грудою свалены те же рога, а около них лежит целая груда железных наконечников, дротов и стрел.

Газета «Терские ведомости», 1892, № 99.

После наружного осмотра храма, мы пожелали ознакомиться с его внутренним устройством. На вопрос, обращенный к проводнику: «Можно ли?», мы не получили никакого ответа. Надо считать, что осетины вообще считают преступным проникать во внутрь их древних святынь, признавая, что это право принадлежит только особо избранным старикам, именуемым «дзуар-лаг» (святой человек).

Однажды я проезжал мимо другой осетинской народной святыни - Аларды, находящейся в ущелье речки Садон, верстах в 5-6 от Садонского рудника и против небольшого селения Згид. Время моего проезда совпало как раз с годовым праздником в честь Аларды (конец апреля - начало мая) и поэтому святыня была окружена множеством шалашей и большой толпой народа. Народ встретил меня очень приветливо, угостил пивом и шашлыком и даже потешил своими танцами, но нужно было видеть, как он огорчился, когда я выразил желание заглянуть в святыню. Меня начали отклонять от такого намерения всевозможными способами, не стесняясь даже прибегать к обману. К счастью, меня сопровождал один из безпечальнейших людей, некто Цагараев. Заметив во мне сильное желание проникнуть в святилище Аларды, он одного из стариков уговорил, а другого обругал и кончилось тем, что я побывал в каменном доме на скале и осмотрел хранящиеся в нём предметы.

Так случилось и теперь. Хотя проводник наш своим молчанием отказал нам в разрешении войти в храм Рекома, но сопровождающий нас, свободомыслящий Бесолов, нашел это пустяком и вызвался сам быть нашим проводником. Попробовали мы отворить тяжелую дверь, но оказалось, что она не висит на петлях, а только приставлена к косякам. Усилия наши сдвинуть ее с места окончились тем, что она с грохотом упала на землю. Перед нами открылись пустые стены, из которых виднелся вход в соседнее отделение, самый храм. Перешагнув высокий порог входа, мы очутились в почти темной квадратной комнате, с земляным полом и низким закопченным потолком. Пришлось обождать, пока глаз привыкнет к темноте, и потом уже мы начали осматриваться вокруг себя. Оказалось, что по сторонам комнаты стоят широкие скамейки и над ними местами присажены колки. Одна, западная стена, завешена тонкими цветными коврами, полуистлевшими от времени. У другой стены на веревочках висят куски какой-то полинявшей паперти или, может быть, платья. Местами в стены вбиты колышки и на них висят разные предметы. На скамейках тоже стоят и лежат подобные предметы, покрытые толстым слоем пыли и затканные паутиной. Все эти предметы, очевидно, приношения многих поколений богомольцев, несомненно, имеют высокий научный интерес и их следовало бы описать самым подробным образом. Может быть, это уже и сделано кем-нибудь из ученых-туристов, ежегодно посещающих Цейское ущелье, а может быть, и нет, судя по тому, что в сочинении даже такой неутомимой путешественницы - археолога и обстоятельной изобразительницы всего виденного, как графиня Уварова («Кавказ. Путевые заметки» гр. Уваровой, 1887 г.) о вещах, хранящихся в Рекоме, говорится весьма кратко и поверхностно. Это, впрочем, вполне понятно. Реком лежит на пути от урочища Николая к Цейскому леднику. Если целью поездки бывает и не ледник, и то путешественнику все-таки не хочется упускать случай взглянуть на него хоть одним глазом. Между тем расстояние между урочищем и ледником верст 12, дорога чрезвычайно трудная и ночевать на ней негде или, по крайней мере, неудобно и неприятно. При таких условиях остается, конечно, торопиться и торопиться, чтобы в один день осилить оба конца и к вечеру возвратиться в приветливый инженерный домик. Много ли в таком случае можно посвятить времени на осмотр Рекома?.. Час, два. Но вещей в нём так много и все они так разнообразны, что на внимательный пересмотр их и занесение всего виденного в памятную книжку нужно употребить, по меньшей мере, 8-10 часов. К сожалению, в том же положении находился и я и поэтому пересмотрел вещи через пятое па десятое. Видел я, между прочим, следующие из них:

1. Высокий и тяжелый, фунтов 8-9, стальной шлем с забралом и частью назатыльника из мелкой кольчуги. Графиня Уварова называет его «знаменитым шлемом Осабагатара», древнего героя или царя Осетии. Не знаю, так ли это, и могу только засвидетельствовать, что на шлеме нет никаких украшений (если не считать за особое украшение тщательно сделанной налобной пластинки) и он представляет собою нечто иное, как очень высокий и очень тяжелый железный колпак, носить который мог действительно только богатырь, а не простой смертный.
2. Пару стальных наручников с отдельными, кажется, медными накладками против кисти руки, как надевались обыкновенно при кольчужных панцырях.
3. Часть панцыря из мелкой кольчуги (Другую часть того же панциря мне показали в древнем Нузальском храме, находящемся у самой Военно-Осетинской дороги, на протяжении её от Алагира до урочища Николая. На вопрос мой: "Как она попала сюда?" мне ответили, что её нарочно принесли из Рекома, чтобы показывать путешественникам. Отсюда видно, что есть осетины, которые непрочь растаскивать сокровища своих святынь; поэтому, в интересах науки, эти сокровища следовало бы, если не взять из мест хранения, то, по крайней мере, описать и поручить охране благонадежных лиц).
4. Кожаный колчан, набитый стрелами. Стрелы сделаны из какого-то крепкого камыша, в который вправлены плоские, 3-гранные и четырехгранные железные наконечники; у другого конца каждой стрелы в камыш вделаны ворсинки из перьев по направлению четырех прямых линий.
5. Большую деревянную икону в металлическом окладе желтого цвета, изрезанном орнаментом. Лик, изображенного на иконе святого старца, настолько потускнел, что его трудно рассмотреть.
6. Железный пернач с массивною шишкою на одном конце и с шестью симметрическими выступами под шишкою, расположенными по массивному цилиндру; продолжением цилиндра служит тонкий длинный стержень; длина всего пернача около 3/4 арш.
7. Большую деревянную плоскую чашку с мелкими медными и бронзовыми вещами: браслетами, кольцами, бубенчиками, турьими головами с рожками и пр. Все эти вещи в большинстве случаев тождественны и по форме и по материалу, из которого они сделаны, с вещами, находимыми на многих древних могилах Осетии, Кабарды, Чечни.
8. Большую каменную чашку с грузинскими серебряными монетами и другими серебряными вещами.
9. Деревянную большую чашку с разнородными каменными и стеклянными бусами.
10. Разные кувшинчики, стаканчики, чашечки - все грузинского типа.

Много в святыне еще других предметов, лежащих на скамейках и на полу, а также развешанных по стенам, но за недостатком времени я их не осматривал.

Раньше я забыл сказать, что, входя в храм, мы заметили, что на конце палки, приделанной к южной стене его, снаружи лежит несколько серебряных монет, видно оставлены недавно какими-то туристами, а может и богомольцами из народа. Догадавшись, что монеты составляют пожертвование, мы в свою очередь добавили к монетам несколько двугривенных. Теперь, при выходе из храма, я случайно обратил внимание на лежавшую на открытом и всем доступном месте, кучу серебряных денег и спросил Бесолова: кем убираются деньги и как и на что они употребляются? При этом я высказал невольно предположение, что ими может воспользоваться первый прохожий.
Осетины (кроме наших провожатых, их оказалось около Рекома ещё человека три взрослых и столько же детей) только улыбнулись на моё соображение, а Бесолов поспешил заметить:
- Это вы напрасно, эти деньги никто посторонний не возьмет, как можно? Всякий знает, что кража отсюда так не пройдет и боится. Мало ли сюда приносится пожертвований? - никто их не трогает...
- Кто же убирает их и что на них делается?
- На это есть особый старик. Он собирает деньги и накануне праздника Рекома покупает на них или баранов, или быка. В день праздника бараны или бык приносятся в жертву: их режут и после молитвы съедают здесь же подле храма.
- А когда бывает праздник Рекома?
- Полагается  на Троицу, но празднуют и в другое время, когда просят дождя.
- Так Реком по-русски значит св. Троица?
- Этого я не знаю, - отозвался Бесолов. - Вот они, может быть, знают, - указал он на цейских жителей.
- Говорят у нас, - произнес один из последних, - что это часовня (он указал на храм) Микола Таберта (т. е. Михаила Гавриила). Он, если рассердится, то целый год дождя не даст и народ помрет с голоду.
- Постой! Ведь часовня Микола Таберта не здесь, а около святого Николая (урочище Николая), на горе, где прежде был монастырь?
- Да, там, а здесь Реком, - совершенно спокойно ответил осетин.
Так я и не добился, какого святого подразумевает народ под Рекомом. Было около полудня и нам нужно было торопиться. Распорядившись, чтобы в находящемся около святыни длинном деревянном сарае, с туземным очагом посередине, ко времени нашего возвращения из Цейского ледника, нам зажарили кусок мяса, мы сели на коней и поехали дальше.

Газета "Терские ведомости", 1892, № 100.

посмотреть фотографии Рекома и Мады Майрам