В ущелье Адырсу мы Юрием Ивановичем приехали в 1962 году работать инструкторами по альпинизму. Я к тому времени уже была мастером спорта и инструктором, Юрий Иванович тоже был инструктором, но ещё не мастером. Приехали мы сюда на один сезон и за это время успели сходить очень многое. Юрий Иванович подошёл к выполнению мастера спорта, а я совершила восхождения на серьезные вершины, такие как Джайлык и Ушба — траверс Ушбы мы прошли в связке с Вячеславом Онищенко.

Нам здесь очень понравилось, и мы договорились, что приедем на следующий сезон. Приехали и задумались, не переехать ли вообще из Свердловска на Кавказ. Начальник лагеря Коленов Георгий Прокопьевич нам поспособствовал, сказал: «Приезжайте, я вам помогу и устроиться на работу в Нальчике, и жильё найти».

Я устроилась на работу в республиканский спорткомитет, мне дали курировать горные виды спорта: альпинизм, туризм, горные лыжи. С председателем мы договорились, что они будут меня отпускать на месяц или хотя бы дней на 20 зимой и летом. А Юрий Иванович остался работать в альплагере «Уллутау», его взяли на круглогодичную ставку. В 1967-м он начал работать начальником учебной части. Где-то в 70-х лагерь сгорел, мы работали в «Джайлыке», а потом снова вернулись в «Уллутау» и работали до девяностого года. Потом снова был перерыв, пять лет проработали в «Шхельде», а в 1996 г. вернулись обратно и работаем по сей день.

Вначале я работала инструктором, потом стало трудно ходить, и я помогала в учебной части. А с 1996-го, уже двадцать лет, занимаюсь с детьми, работаю старшим воспитателем.

Изначально я была лыжницей, а в то время широко практиковалась летняя подготовка в горах. Тренер вывез нашу женскую сборную в Алма-Ату, в Талгар. Мы взяли путёвки и якобы поехали в Среднегорье тренироваться, бегать. А когда приехали, начальник лагеря нам сказал: «Нет, милые мои, у нас — соревнования, каждая путёвка на счету, и надо, чтобы вы тоже ходили на горы». Наша команда вместе с тренером образовала целое отделение, и мы начали заниматься. Выполнили нормативы на значок, ходили на восхождения, плюс нам давали и беговую нагрузку. Самых перспективных, у кого было время, особенно студентов, оставляли после окончания срока путёвки. Нас таких было несколько девчонок, кого оставили после смены ещё дней на десять. Мы успели выполнить часть третьего разряда. Это было в 1953 году.

Юрий Иванович уже тогда был значкистом, приехал со своей командой. От Среднего Талгара, где перевалочная база, до лагеря – 9 километров горной тропы, по которой ходят только люди и лошади. Всё необходимое в лагерь возили на лошадях. Мы шли по дороге, у меня был тапочек с дыркой. Порохня обратил на меня внимание, подошёл и говорит: «Давай поменяемся тапочками». Это так, чтобы заговорить. Так и познакомились.

Меня в команде называли «Матерью»: у меня всегда были и медикаменты, и нитки, и иголки. Все говорили: «А, у Сани всё есть». И вот пришли мы в лагерь, ко мне подошла девушка из нашей команды: «Знаешь, там одному парню так плохо». Я отвечаю: «Ой, какие слабые, а ещё в горы приезжают». Мы пошли, посмотрели, а это был Юрий Иванович, его, видимо, накрыла горняшка.

Это было начало июля; и он, и я — мы уже учились на четвёртом курсе техникума. Он — в политехе, я — в горном. Юрий Иванович не был лыжником, но зимой, когда мы стали встречаться, он приходил и всегда болел за меня. Потом, уже под Новый год нужно ехать на преддипломную практику, и он говорит: «Ну что, давай поженимся? А то ты уедешь и забудешь меня». Вроде бы только повстречались, такие молодые, мне 19 лет, он на три года старше. «Ну чего, давай поженимся». Зарегистрировались мы втихаря. Я тренеру не сказала, будто он сам не узнает. Своим тоже никому не сказала. Только расписались, а тут же крупные соревнования, тренер берёт паспорт, а там — бэмс! — зачёркнуто, и фамилия другая написана. Так он и узнал. Задал мне взбучку, мол, хорошо же я тебя воспитывал, что сделала так, ни слова не говоря. У тебя, мол, такие перспективы, способная лыжница, и учиться дальше нужно. Тогда из техникума сразу в Горный институт брали, особенно лыжников, спортсменов, которые уже подмастерья или вообще мастера. «Ты, — говорит тренер, — зачеркнула себе всю карьеру». Прошли наши министерские соревнования, и он из-за того, как я поступила, от меня отказался.

Я в тот сезон ещё немного побегала, в июне мы защитили дипломы, и взяли направление во Владивосток. С Урала поехали по направлению на работу в Дальневосточную Академию Наук.

Приехали, у нас на руках были бумаги, что мы молодая семья, чтобы нам дали комнату в общежитии. А там так трудно с жильём! Вообще что-то невозможное. Мы поселились в каком-то Доме колхозников, Юра бегал с этими бумагами по депутатам, по обкомам. Один секретарь обкома партии, второй или третий, говорит: «Кто вы такие? Молодые специалисты. А я, секретарь обкома, в кабинете жил два месяца. Езжайте-ка вы обратно. Есть вам куда ехать?» А мы: «Ну как же, мы же направление получили, деньги получили, как это!» А он нам, мол, отчитаетесь, предъявите письма, что вам не предоставили жильё, как было по договорённости.

Мы тут же попродавали, что у нас было — часы, то-сё, чтобы наскрести денег на билеты, и уехали обратно на Урал к моим родителям. Уже не в Свердловск, а в Рудник. Я там снова стала бегать на лыжах, Юра тоже — выполнил КМСа. Активно занялись альпинизмом. В Верхней Пушме мы были первые мастера спорта.

На лыжах я бегала в целом ещё десять лет. Конечно, не в сборной, но мы выступали на уровне области. Тогда спорт был очень развит среди производственников, проходили соревнования среди производственных коллективов. Соревновались между собой: я на Руднике работала, а Юрий Иванович на заводе. И нас всё время отпускали в лагерь, тогда же было постановление, что работники, имеющие инструкторскую подготовку, освобождаются на два месяца в году для работы в альпинистских лагерях для подготовки молодёжи. Вот мы этим и пользовались, быстро росли в альпинизме.

С самого нашей трудовой деятельности так сложилось, что я свою специальность не любила. Работа на фабрике казалась каторгой. И у Юрия Ивановича такая специальность. Видимо, по молодости не ориентировались, когда шли учиться, а никто нам не подсказал, куда надо идти. И потом, когда нам попалась вот эта дорога – альпинизм, – нам это очень понравилось. Мы без сожаления оставили свои специальности и в будущем больше о них не вспоминали. И когда я работала в спорткомитете, я так разбиралась во всех видах спорта, что никто даже и не подозревал, что у меня нет высшего физкультурного образования. Ведь я была мастером спорта, имела техническое образование, которое приравнивалось к высшему. Мы всё время тренировались, всё время были в форме. А если ты хорошо подготовлен физически, то освоишь техническую часть под любой маршрут. А ещё, например, несмотря на то, что я женщина, у меня никогда не было проблем с тем, чтобы попасть в группу. Наоборот, меня всегда приглашали: «Пойдём с нами на восхождение».

У Юрия Ивановича, конечно, больше спортивных восхождений, я больше «инструкторила». Но восхождений тоже много, мы ездили на сборы с Кабардой, когда переселились в Кабардино-Балкарию. Юрий Иванович одно время работал тренером в «Спартаке», мы ездили в «Безенги», «Узункол».

Вместе мы, получается, уже 62 года. Когда у нас был юбилей 60 лет, наши друзья-альпинисты устроили нам праздник во Дворце бракосочетания. Всё было очень торжественно, нам вручили свидетельства, медали святых Петра и Февронии. Присутствовало телевидение, радио, очень много наших друзей. Корреспондент меня спрашивает: «Вот вы так много лет прожили вместе, не хотелось вам разойтись?» «Нет, — говорю. — Разойтись не хотелось, а убить хотелось». Потому что всякое было.

Я думаю, что нас держит вместе, во-первых, общее дело. Его мама, с которой мы прожили вместе 50 лет, и которая нам помогала воспитывать детей, она всегда говорила: «Езжайте только вместе». Если нельзя было брать детей с собой, она всегда оставалась с ними. Во-вторых, это большое терпение. Я считаю, что это во многом заслуга моего терпения. Надо уметь прощать. Ну и, конечно, если бы не любили, так и не жили бы. Так и дожили.